Природа цвета хаки: как милитаризация российской экономики уничтожает экологию

EN

Из-за санкций, введенных после вторжения в Украину, Россия лишилась западных технологий добычи ресурсов и европейского рынка сбыта, а также получила «ценовой потолок» на нефть. Экономика выдержала давление, но ради этого власти пожертвовали экологией. Произошел «законодательный откат»: снизились экологические стандарты, что позволило промышленным компаниям уходить от ответственности за загрязнение и уничтожение природы.

Эксперты из организации Green Think Tank, которая отслеживает состояние экологии в России на фоне войны, пришли к выводу, что проблемы окружающей среды будут усугубляться независимо от исхода боевых действий в Украине, экономической ситуации и степени международной изоляции страны. Несмотря на усилия режима по сокрытию информации об экологических катастрофах, признаки ухудшения ситуации уже наблюдаются, говорится в докладе группы. The Insider поговорил с исследователями о том, как с 2022 года изменилась ситуация в области экологического контроля за нефтегазовой отраслью, загрязнениями и отходами, а также что делается властями для защиты дикой природы.

Нефтегазовая отрасль: санкционное давление и замалчивание проблем

«Санкции стали дополнительным поводом для российских нефтяных и газовых гигантов снижать издержки любой ценой, и первой жертвой этих сокращений стала экология, — говорит эксперт Green Think Tank Владимир Милов. — Противостоять этому попросту некому. В стране давно нет серьезного движения, которое могло бы встать на защиту окружающей среды. Разрозненные низовые группы активистов зачастую сталкиваются с агрессивным давлением со стороны властей. Достаточно вспомнить, что происходило в этом году с инициативными группами в Башкортостане: аресты, запугивания, репрессии».

Санкции серьезно ограничили или полностью заблокировали закупку значительной части нового оборудования и запасных частей, используемых в нефтяной и энергетической отраслях. В результате наблюдается резкий рост числа разрывов трубопроводов. В 2022 году это число увеличилось в 2,6 раза и составило более чем 26 тясяч разливов, подсчитали эксперты Green Think Tank.

Рост числа разрывов нефтепроводов ведет к значительному загрязнению рек нефтепродуктами. Однако этот показатель можно отследить только спустя минимум несколько месяцев, а статистически значимое увеличение фиксируется лишь через полтора года. По оценкам экспертов, в 2023 году в водоемы могло попасть до 10 млн баррелей нефти.

«Нефтяники России давно работают по принципу “выкачали и бросили”, — говорит Милов. — Компании не используют современные методы, позволяющие сохранить продуктивность месторождений в долгосрочной перспективе: цель — добыть максимум и уйти. В результате почвы в нефтедобывающих регионах становятся бесплодными, отравленные земли не подлежат восстановлению, а ущерб для экологии приобретает катастрофические масштабы».

По словам Милова, проблемы изношенности инфраструктуры и нефтяных разливов замалчиваются: попытки привлечь внимание общественности к этим вопросам жестко подавляются, а тема разливов нефти, разрушающих экосистемы, остается под запретом. Так, в 2023 году в Коми произошел разлив нефти объемом около семи тонн, что привело к серьезному загрязнению реки Колва и прилегающих территорий. Это происходит из-за экономии нефтяных компаний на ремонте трубопроводов и инфраструктуры. Вместо дорогостоящих мер по предотвращению аварий часто практикуется списание утечек как небольших потерь.

Из-за экономии снижаются и стандарты в производстве автомобильного топлива. В России, где автотранспорт — один из основных источников выбросов вредных веществ, любое смягчение стандартов отражается на населении. Загрязнение воздуха в крупных городах достигнет критических уровней, предупреждает Милов:

«Чем больше выбросов от автотранспорта, тем выше риск заболеваний, загрязнения почв и воды. Всё это скрывается за формулировками о необходимости поддержки бизнеса».

Послабления в экологическом контроле нефтегазовой отрасли в России угрожают окружающей среде и за пределами страны: власти разрешили судам без ледового класса ходить по Северному морскому пути, что чревато масштабными нефтяными разливами в Арктике. Использование «теневых» танкеров для транспортировки российской нефти в обход санкций увеличивает риск экологических катастроф в международных водах, поскольку такие суда более подвержены авариям и часто не имеют достаточного страхования.

Загрязнения: 40 тонн угольных отходов на каждого россиянина

В 2022 году общий объем отходов в России увеличился на 7%, а отходов угольных шахт — на 14%, достигнув 5,6 млрд тонн, говорится в докладе Green Think Tank. Это три четверти от общего объема отходов в стране, на 1,5 млрд тонн больше, чем в Китае, 40 тонн отходов в пересчете на каждого россиянина.

Ситуация с контролем за качеством воздуха и выбросами с производств не лучше: в 2022 году государственный мониторинг загрязнения воздуха проводился только в 20% городов России, а в крупных промышленных центрах, таких как Дзержинск или Карабаш, где находится один из самых загрязненных объектов на планете (завод «Карабашмедь»), он вовсе отсутствует. Объективная оценка загрязненности российских городов практически невозможна из-за устаревших и закрытых методик. Показатели «улучшаются» в отчетах: официальные данные показывают снижение загрязнения, тогда как независимые источники фиксируют его рост.

«Происходящее с воздухом и водой в России — это результат игнорирования долгосрочных последствий ради получения прибыли, — говорит один из авторов доклада Захар Маржанов <имя изменено по просьбе спикера — The Insider>. — С начала 2000-х надзор за природными ресурсами и контроль за добычей были объединены в одном министерстве, которое и отвечает за сохранность природы, и одновременно извлекает из нее максимальную прибыль. Эта ситуация не оставляет шанса на реальную защиту природы, ведь если есть выбор между прибылью и сохранением ресурсов, победят деньги. Такой подход привел, в частности, к стремительному уничтожению лесов».

По словам Маржанова, война фактически развязала руки крупному бизнесу: теперь компании могут не бояться проверок, ведь любое упоминание о нарушениях замалчивается, а проверки проводят только там, где можно «выбить» из бизнесменов деньги. Власти используют войну как повод снять надзор, считает Милов:

«Металлургия — один из самых грязных промышленных секторов, а сталь и другие металлы необходимы для производства оружия. Крупные предприятия, имеющие влияние в правительственных структурах, получили фактически разрешение на загрязнение».

Еще одна крупная проблема, связанная с загрязнением окружающей среды, — коррупция и лазейки в законах, отмечают эксперты.

«Олигархи и их приближенные используют экологическое законодательство для собственной выгоды, — говорит Маржанов. — Пример — изменения, позволившие компаниям заполнять пустоты горных выработок отходами пятого класса опасности. На бумаге это наименее опасные отходы, но на деле компании занижают опасность в документах, что приводит к загрязнению на уровне II класса — восстановление ущерба, который такие отходы наносят природе, занимает не менее 30 лет. Коррупция на всех уровнях позволяет скрывать миллиарды тонн отходов, создавая бизнес по “переработке и ликвидации мусора”, где Росатом, например, действует как посредник, извлекая прибыль из сомнительных схем с отходами».

Защита животных: пиар вместо реальных дел

Защита редких животных остается скорее способом улучшить имидж властей, нежели реальной экологической инициативой, считает эксперт Green Think Tank Артур Бакуриани <имя изменено по просьбе спикера — The Insider>.

«Поддержка законов, направленных на защиту животных, часто остается чисто популистской, — говорит Бакуриани. — Взять хотя бы широко разрекламированное ”освобождение” косаток в Приморье в 2019 году, когда процесс был запущен прямо в телеэфире, на одной из прямых линий с президентом. На этом событии власти отчасти выиграли в глазах общественности, хотя оно ничего принципиально не изменило. Это и удобный повод для пиара, и относительно безопасная инициатива — защитой животных и экологии сегодня можно заниматься без серьезных рисков для карьеры».

При этом российские законы, которые касаются защиты окружающей среды, чаще всего не имеют реальной силы, а инициативы, которые могли бы иметь реальные последствия, блокируются.

«Даже некоторые депутаты от “Единой России” в Госдуме, такие как Ольга Бессараб, пытаются продвинуть законы о запрете вылова морских млекопитающих, но наталкиваются на сопротивление “сверху”, — говорит Бакуриани. — Реальные интересы бизнеса и властей, как это обычно бывает, уводят ситуацию в совершенно другое русло. Законы, которые все-таки принимаются, не предполагают значительных усилий по контролю и защите — да и те часто не соблюдают».

После скандала с «тюрьмой для косаток» в Приморье, в который оказались вовлечены международные зоозащитные организации, появился закон, запрещающий отлов этих животных. Но на практике остались лазейки, которыми можно воспользоваться для продолжения вылова морских млекопитающих «в учебных и культурно-просветительских целях». Это условие может позволить крупным аквариумам и океанариумам получать доступ к этим животным в коммерческих целях, говорит Бакуриани:

«История с ”китовой тюрьмой” наглядно продемонстрировала, что даже при прямой угрозе вымирания животные остаются лишь частью политических сделок. Выпуск косаток и белух в Охотское и Японское моря был представлен как победа зоозащитников, однако часть животных погибла еще в неволе, оставшиеся по-прежнему находятся под угрозой, а законы о зоозащите продолжают игнорироваться. Подлинная цель — сохранить интересы крупного бизнеса, получающего значительную выгоду от вылова».

Зоозащитным законодательством злоупотребляют и в вопросах охоты на редких животных — в первую очередь в интересах элиты. «Известный депутат Резник и другие влиятельные чиновники активно продвигают реформы, чтобы получить право охоты на редкие виды, прикрываясь “регуляцией численности” популяций, — говорит Бакуриани. — На деле это просто способ открыть доступ к новым трофеям для элитных охотников. Уничтожение редких видов под видом “контроля” оказывается выгодным, когда вопрос ставится именно для привилегированных групп, тогда как для обычного охотника запрет остается в силе».

Общие проблемы: отсутствие контроля и понимания последствий

Владимир Милов отмечает, что в начале правления Путина в России существовали независимые организации, которые следили за состоянием экологии, заставляя бизнес отвечать за нарушения. Однако со временем их начали закрывать или подчинять государственным структурам, превращая в «карманные» ведомства.

«Контроль за соблюдением экологических норм перешел к самому Минприроды — ведомству, заинтересованному в добыче ресурсов и максимально зависимому от нефтегазового лобби, — говорит Милов. — В Росприроднадзор пришли люди, тесно связанные с крупными олигархами. Глава ведомства Светлана Родионова, близкая к Сечину, контролирует вопросы экологии в интересах бизнеса, а не природы. Сегодня вся деятельность независимых структур подавлена, и общественный контроль практически уничтожен».

Пример «Дальневосточного центра изучения лососевых», который в декабре 2022 года включили в реестр «иноагентов», показал абсурдность запрета на любую экологическую критику, считает Милов. Деятельность центра, изучавшего ущерб от нефтедобычи в реках Сахалина, сочли угрозой государству. «Этот шаг — показатель абсолютной власти нефтяного лобби, — говорит Милов. — Вопросы о том, как нефтедобыча влияет на экосистему, практически вне закона, а любые, даже небольшие независимые объединения экологов объявляются “нежелательными” или “экстремистскими”».

Захар Маржанов отмечает, что решение экологических проблем никогда не было приоритетом для российских властей:

«Кризис экологического сознания здесь нагляден: проблемы окружающей среды занимают лишь 11–13 место в рейтингах приоритетов, тогда как в США эти вопросы входят в пятерку самых важных для населения. Власти не отвечают за последствия своих решений, и даже прокуратура фиксирует нарушения только для отчетности. Пока у чиновников не появится понимание, что природа нуждается в защите, ситуация не изменится. Но то, что сейчас происходит в России, — это лишь начало экологической катастрофы, которую власти выбирают не замечать».